закрыть
Предзаказ на книгу
Осталось всего: 1
605
р.
Купить
Анализ массовых манипуляций в России
Автор: Зелинский С.А.
ISBN: 978-5-903463-10-7
Год издания: 2018
Формат книги: 60х90/16
Кол-во страниц: 288
Издательство: СКИФИЯ
Тип обложки: Обложка
Вес: 398 гр.
Описание
Анализ задействования манипулятивных методик управления массами в исследовании деструктивности современной эпохи на примере России. Психоаналитический подход
Книга посвящена научному анализу манипулирования психикой в целях управления обществом со стороны власти в современном российском обществе. Сама власть, ее интересы и мотивация также становятся объектом исследования данной работы.
«Для ученого советская система и то, что стало происходить потом, что происходит сейчас, — это рай. Все процессы обнажены, нужно только смотреть с открытыми глазами, с определенным поворотом мозгов. Все обнажено, все ясно, очевидно, ничто пока не прячется. Пройдет еще немного времени, и все спрячут, отлакируют, и потребуются еще десятки или даже сотни лет, чтобы делать те открытия, которые я сейчас называю банальными».
(А. А. Зиновьев)
Об авторе:
Зелинский Сергей Алексеевич. Ученый, психолог-аналитик, психолог-гипнолог. Преподаватель кафедры социально-педагогического образования Санкт-Петербургской академии постдипломного педагогического образования.
Спектр научных интересов: прикладные психотехнологии в манипулировании психикой индивида и масс; прикладной психоанализ в применении к исследованию политики, истории, литературы, теории медиа.
Окончил: КГАУниверситет; с отличием — Институт психологии и сексологии (Санкт-Петербургский гуманитарный институт, факультет глубинной психологии — прикладного психоанализа); с отличием — Научно-исследовательский институт психологии и развития способностей (факультет психологии и гипнологии; курс академика В. М. Кандыбы). Член экспертного совета МОО ВПП ЮНЕСКО «Информация для всех». Член союза журналистов и Ассоциации кинообразования и медиапедагогики России.
Автор множества книг и научных публикаций
Содержание книги:
Часть 1
1. Вступление. Общий анализ проблемы.
2. Схемы манипулирования.
а) Страх — как пример задействования базового инстинкта.
б) Провоцирование психики — как форма эффективного манипулирования.
в) Невроз — как основа подчинения.
3. Концептуальная предрасположенность масс к манипулированию.
4. Способы и методы подавления психики трудящихся, масс.
5. Знание законов коллективного бессознательного (воздействие на архетипы) — на службе манипуляторов.
6. КоКодировка психики масс — как форма манипулятивного воздействия.
7. Формы и методы управления государством. Тоталитаризм или демократия.
8. Скрытость манипулятивных методик в воздействии на психику индивида (массы).
9. Историческая предрасположенность России (как бывшей Страны Советов) к манипулированию. Революция 1917 г. — как форма неизбежности смены правящего строя.
10. Стремление индивидов к сосредоточению в массы — как изначальная предрасположенность к манипулированию.
11. Психоанализ — как эффективная методика манипулирования. Модель психики по Фрейду.
Часть 2.
12. Тайные желания индивида.
а) Необузданность инстинктов.
б) Принцип удовольствия.
13. Современные средства манипулирования.
а) Телевидение.
б) Манипулирование посредством СМИ.
14. Законы массовой психологии на службе манипуляторов.
а) Внушение и заразительность.
б) Влюбленность и либидо.
в) Толпа и масса.
г) ИдеИдентификация — как предпосылка подчинения.
д) Гипноз.
15.Архетипическая составляющая массообразования. (Масса — как первобытная орда.)
Часть 3.
16. Идеологическая обработка — как неотъемлемая форма успешного управления (манипулирования) массами.
17. Россия. Фактор приверженности страны к использованию манипулятивных методик.
18. Современная ситуация. Следствие и анализ действительности.
19. Список использованных источников.
От автора:
Ситуация происходящая в современной России привносит немало вопросов в умы интеллектуалов, вынужденных наблюдать за перипетиями судьбы отчизны. Действительно, Россия является страной с ярчайшим примером перенесенных последствий от происходивших преобразований. Только в прошлом, XX веке, на долю нашей страны легло множество различных испытаний. Которые она, конечно же, выдержала (а если страна сохранила свой язык и территориальную принадлежность, то уже можно говорить что так). Но и при этом следует заметить, что любые испытания закаляют характер как отдельного индивида в частности, так и всей страны в целом. Как, впрочем, и являются материалом для многочисленных исследований. Что вполне понятно и оправданно. Ведь даже за прошедшие сто лет (с момента первой революции и до сегодняшних дней) по числу произошедших событий и связанных с ними изменений, связанных с воздействием на подсознание путем изменения идеологической составляющей, наша страна вполне уверенно выбивается в лидеры.
Однако рассмотрим последние несколько десятилетий. В исследовании которых, впрочем, мы совсем не можем отказаться от некоторых экскурсов и в историю.
Советская власть, просуществовавшая чуть более 70 лет, наметила определенную составляющую коллективного бессознательного индивидов, населявших некогда великую державу. При этом стало наблюдаться, по мнению современного российского ученого В. Медведева, описанного им в работе «Анализ структур коллективного бессознательного современного российского общества применительно к институту президентской власти», — «…весьма болезненное расслоение психики, типичное для человека переходной эпохи, вынужденного ломать традиционные модели поведения и формы их личностного обоснования. Ценности и идеалы, нормы поведения и идеологические иллюзии отходящей эпохи не могут быть просто отброшены и заменены чем-то новым. Их появление в сфере глубинных мотиваций было далеко не случайным, они эмоционально нагружены опытом наших ранних детских переживаний, связаны с вхождением в этот мир через идентификацию с родителями, через уподобление им. Отказ от непосредственного воспроизведения данных поведенческих стереотипов, вынужденное их вытеснение в область личного бессознательного, куда человек обычно отбрасывает все неприемлемые для современной культуры мысли, побуждения и эмоции, порождает тяжелейший неврозогенный психологический конфликт. Сегодняшняя социально-психологическая ситуация предъявляет россиянину практически невыполнимое требование — отказаться от мира своего собственного детства, мира по-своему прекрасного, гармоничного и целостного, но всем своим содержанием (от детских сказок типа «Золотого ключика» до пионерской ритуалистики) альтернативного требованиям изменившейся культуры.
Последствиями такого принудительного предательства родительской культуры (или же, говоря психоаналитическими терминами, «греха отцеубийства») на уровне личности выступают повышенная тревожность, склонность к истерическим реакциям и паническим состояниям, а на общественном уровне — неустойчивость тенденций социальной динамики, непредсказуемость всплесков массовой деструктивности и податливость массового сознания различного рода маниакальным «измам». Российское общество страдает социально-психологическми расстройством, описанным еще основоположником психоанализа Зигмундом Фрейдом — разрушена преемственность воспроизводства «Сверх-Я» культурного сообщества; т.е. запреты и нормы сложившегося нового общественного устройства, не пропущенные у данного поколения россиян через культуру детства, а напротив — альтернативные ей, теряют личностный характер и становятся чем-то навязываемым извне, чуждым и раздражающим…Тот вариант имперского мифа, в рамках которого осуществлялось в ХХ веке саморегулирование социальной системы в России на протяжении жизни не менее трех поколений (с конца 20-х годов вплоть до августа 1991 года) представляет собой довольно-таки типичное идеологическое образование, поддерживающее стабильность в обществах, в силу ряда обстоятельств не имевших возможности выдержать режим формирования собственной национальной государственности (по отношению к современной России данный режим будет проанализирован ниже). Данный тип социальной мифологии востребуется коллективным бессознательным общества в ситуации кризиса, возникающего в ходе построения национальной модели государственности и связанного со детским страхом одиночества, противопоставления себя через национальную идею всему остальному миру. Страх неизбежно порождает агрессивность, а бегство от пугающей отстраненности от других стран неизбежно приводит к идентификации с ними, к стремлению воссоединиться с ними в некую целостность. Таков социально-психологический исток всех форм имперской идеологии». Далее Медведев дает характеристику имперского мифа: «Имперский миф, — пишет он, — характеризуется следующими особенностями:
• а) В отличие от национального мифа, консолидирующего людей на основании общего прошлого, исторической традиции, он создается вокруг общего будущего, некоей футурологической модели, подлежащей реализации. Ориентация на временную перспективу порождает особую форму идеологии — миф о грядущем всеобщем счастье, требующий от отдельного человека терпения и жертвенности.
• б) Имперский миф всегда глобален, пределы его территориальной и идеологической экспансии ограничиваются лишь рамками земного шара, а зачастую выходят и за его пределы (вспомним хотя бы весьма характерное и дорогостоящее соперничество двух великих имперских проектов ХХ века за право быть первыми на Луне). Глобальность притязаний имперского типа социального устройства определяет и особую сконцентрированность любых форм личностно мотивированной активности на достижении общей цели. Обоснование подобной «одномерности» поведенческих проявлений отдельного человека называется имперской идеей, которая легко выводит его из-под влияния семейных, профессиональных, территориально-групповых и национальных ограничений.
• в) Наличие имперского мифа (характерными, хоть зачастую и атавистическими признаками которого выступают глобусы и птичья символика в государственных гербах) демонстрирует нам текучесть, неустойчивость социума, неустоявшийся характер всех его институтов. Долгие годы, пожалуй даже — столетия, символика римских орлов и серпа и молота на фоне земного шара позволяла России экономить на всем «излишнем» типа собственной национальной идеи и собственной национальной государственности. Быть «русским» означало присоединиться к великому походу «из варяг в греки» и изначально среди дружинников Ольгерда, Игоря и Святослава, штурмовавших Царьград и взимавших дань с подвластного им оседлого населения, славян было ничтожное меньшинство. И даже много столетий спустя цвет русского народа (но отнюдь не нации!), его дворянство, строило свои генеалогии исключительно по принципу поиска того, на каком этапе истории их предок — литвин, татарин, шотландский наемник или же эфиопский пленник — примкнул к очередному российскому имперскому проекту. >
• г) Имперский миф вызревает в особого типа семейной среде, даже точнее сказать — вне семейной среды, в атмосфере демонстрируемой нелюбви (материнской депривации) и фрустрированности, т.е. отказа в удовлетворении первичных жизненных потребностей ребенка.
Именно имперское общество породило такое калечащее психику человека, но крайне необходимое для воспроизведения требуемых от личности сверхкомпенсаторной активности и мазохистской жертвенности, социальное изобретение как детские ясли и детские сады. Подробный анализ символики детства человека имперской советской ментальности (сказок, игр, ритуалов детской и подростковой субкультуры), проведенный автором, позволяет выделить следующие характерные особенности культуры детства человека имперского типа:
• 1) Установка на «неистинность отцов». Культивирование ситуации искусственного сиротства порождает психическую неуравновешенность, сверхнапряжение постоянного стремления компенсировать данный пробел поиском идеального Родителя и максимальной жертвенностью при служении связанной с его именем имперской идее. Архетип сиротства, который в условиях функционирования национального мифа становится для ребенка средством идентификации, сращивания со своей национальной принадлежностью, восприятия ее в качестве условия личностности, у человека с имперским типом детства становится поводом уклониться от идентификаций на групповом и национальном уровнях.
• 2) Негативный Эдипов комплекс. Стимулированная культурой детства невозможность самоотождествления себя с родителем своего пола приводит человека имперской культуры к разрушению традиционной модели семьи и досуга, порождает серьезные проблемы в сексуальной сфере, но зато придает невиданный размах сублимационной активности. Для человека, выросшего в культуре имперского мифа психологически комфортными являются все альтернативные семье социальные образования (от трудовых и воинских коллективов до маргинальных и криминальных сообществ), поскольку негативно пережитая в детстве Эдипова ситуация порождает устойчивую тенденцию «бегства из семьи», становящейся «ячейкой общества», т.е. источником поддерживающей социальность тревожности.
• 3) Чрезмерная доза прямого устрашения в культуре детства (начиная с знаменитого: »...Придет серенький Волчок и ухватит за бочок, и утащит во лесок...») и ориентация на агрессивность как средство снятия фобийности. Именно из данного источника вырастает типичное для имперской личности восприятие насилия как обыденной формы социального воздействия и нормы межличностной коммуникации. Поэтому, будучи объединены в массу (на митингах, демонстрациях, съездах и пр.), люди, выросшие под эгидой имперского мифа, востребуют ритуалы нагнетания агрессивности, направленной на созданный идеологией образ Врага, и устрашающие символы (типа серпа и молота, красного знамени, или же — бюста жертвенного агнца-Ильича на фоне кровавой плюшевой скатерти), возвращающие каждого из них в атмосферу собственного детства».
«Имперский миф психологически чрезвычайно комфортен, — продолжает Медведев в своем исследовании, — несет в себе возможность избегания мучительного выбора модели личной самоидентификации, групповой конфронтационной дихотомии по принципу «мы и они», дает ощущение осмысленности и важности любых личных жертв во имя сохранения государственности и систем надличностного властвования. В рамках этого мифа человек легко социализируется, безболезненно входит в состояние «винтика» — функциональной принадлежности системы внешних ему социальных структур, не зависит от сдерживающих социальную динамику групповых и национальных традиций».
Далее Владимир Медведев приводит возможные варианты краха имперского мифа, а также перечисляет основные черты национального мифа, приходящего на смену имперскому:
«Но вечно это компенсаторное социально-психологическое состояние продолжаться не в состоянии, — отмечает ученый. — Крах имперского мифа неизбежно происходит по следующим причинам:
• а) Прохождение оптимума культурной и территориальной экспансии, что неизбежно приводит к чрезмерной унификации имперской идеи и формализации имперской идеологии.
• б) Потеря, вследствие вышесказанного, привлекательности имперского мифа для тех подданных империи, которые в силу тех или иных причин сохранили навыки групповой идентификации и механизмы взросления, опирающиеся на миф неполитического характера (чаще всего — национально-религиозный).
• в) Провал лежащего в основании мифа футурологического прогноза, наличие которого и делает имперский принцип организации общества изначально уязвимым, в отличие от национального, опирающегося на уже случившееся, хотя и часто переписываемое прошлое. Провал этот рано или поздно демонстрирует личности иллюзорность имперской идеологии и принципиальную нереализуемость имперской идеи. Согласно основному закону манипулирования массой людей, эффективность любой имперской идеи обеспечивается футурологическим прогнозом, соотносимым по времени с периодом смены одного поколения другим. И если для первого имперского поколения отказ от имперской идеи невозможен, ибо означает лишение смысла собственной жизни как совокупности обоснованных ею лишений и жертв, то второе, хотя и воспитанное в имперской культуре детства, уже чувствует психологический дискомфорт и отреагирует возникающую тревожность модификациями имперской идеологии (типа хрущевской «оттепели» и горбачевской «перестройки»). Третье же поколение, войдя в активный возраст, отторгает имперскую модель как полностью необоснованную. Таков механизм смерти социальных мифов и потому период продуктивности любого имперского проекта сопоставим с продолжительностью жизни отдельного человека; он не может превысить интервал социальной активности трех человеческих поколений, т.е. 60-75 лет.
• д) Непосредственным поводом для краха имперского мифа в истории всегда было полное истощение (как экономическое, так и психологическое) общества, наступающее вследствие реализованного или же постоянно готовящегося агрессивного импульса.
В советской России имперский социалистический миф, и так уже носивший надрывный, возвратный характер, являвшийся вынужденным наследником когда-то гремевших норманнского, византийского, великоордынского, панславянского и коминтерновского проектов, явно истощился уже К началу70-х годов. Осознание этого породило альтернативные имперские идеи, в частности различного рода вариации «русской идеи» с сохранением имперской идеологии. Одной из самых ярких неоимперских моделей стала теория этногенеза Л.Н.Гумилева, которая попыталась восстановить традиционный тренд Империи на Восток. Усилиями отдела пропаганды и агитации ЦК КПСС и лично т.Яковлева А.Н. данные попытки реанимации имперского мифа были пресечены на корню, что объективно приблизило наступление периода «перестройки», т.е. вступления российского общества в период распада имперской структуры государственности и кризиса соответствующего ей типа психологии людей.
Результатом подобного рода распада в истории всегда было образование на территории бывшей империи ряда национально ориентированных государственных образований. На основе же имперского типа личности, т.е. фактически — душевного калеки, лишенного ряда подлинно человеческих качеств, связанных с групповыми формами самоидентификации, постепенно, через реанимацию семейной религиозности и структур гражданского общества, в противовес подданному формировался гражданин.
Можно даже попытаться перечислить основные отличительные черты национального мифа, естественным образом сменяющего миф имперский, и того типа личности, на который он ориентирован:
• а) Устойчивый приоритет интересов более или менее многочисленной группы людей, связанной единым языком, территорией и исторической традицией перед любыми другими групповыми и межгосударственными интересами.
• б) Стабильность элиты и ориентация взаимоотношений «элита-масса» на традиционную патерналистскую модель властвования, опирающуюся на естественные для любого человека семейные роли и религиозно-культурную традицию.
• в) Воспитание человека в семье в системе устойчивых моделей идентификации, что порождает личность хотя и менее творческую (т.е. невротичную), но зато более защищенную от болезненных последствий невротической тревожности».
Книга посвящена научному анализу манипулирования психикой в целях управления обществом со стороны власти в современном российском обществе. Сама власть, ее интересы и мотивация также становятся объектом исследования данной работы.
«Для ученого советская система и то, что стало происходить потом, что происходит сейчас, — это рай. Все процессы обнажены, нужно только смотреть с открытыми глазами, с определенным поворотом мозгов. Все обнажено, все ясно, очевидно, ничто пока не прячется. Пройдет еще немного времени, и все спрячут, отлакируют, и потребуются еще десятки или даже сотни лет, чтобы делать те открытия, которые я сейчас называю банальными».
(А. А. Зиновьев)
Об авторе:
Зелинский Сергей Алексеевич. Ученый, психолог-аналитик, психолог-гипнолог. Преподаватель кафедры социально-педагогического образования Санкт-Петербургской академии постдипломного педагогического образования.
Спектр научных интересов: прикладные психотехнологии в манипулировании психикой индивида и масс; прикладной психоанализ в применении к исследованию политики, истории, литературы, теории медиа.
Окончил: КГАУниверситет; с отличием — Институт психологии и сексологии (Санкт-Петербургский гуманитарный институт, факультет глубинной психологии — прикладного психоанализа); с отличием — Научно-исследовательский институт психологии и развития способностей (факультет психологии и гипнологии; курс академика В. М. Кандыбы). Член экспертного совета МОО ВПП ЮНЕСКО «Информация для всех». Член союза журналистов и Ассоциации кинообразования и медиапедагогики России.
Автор множества книг и научных публикаций
Содержание книги:
Часть 1
1. Вступление. Общий анализ проблемы.
2. Схемы манипулирования.
а) Страх — как пример задействования базового инстинкта.
б) Провоцирование психики — как форма эффективного манипулирования.
в) Невроз — как основа подчинения.
3. Концептуальная предрасположенность масс к манипулированию.
4. Способы и методы подавления психики трудящихся, масс.
5. Знание законов коллективного бессознательного (воздействие на архетипы) — на службе манипуляторов.
6. КоКодировка психики масс — как форма манипулятивного воздействия.
7. Формы и методы управления государством. Тоталитаризм или демократия.
8. Скрытость манипулятивных методик в воздействии на психику индивида (массы).
9. Историческая предрасположенность России (как бывшей Страны Советов) к манипулированию. Революция 1917 г. — как форма неизбежности смены правящего строя.
10. Стремление индивидов к сосредоточению в массы — как изначальная предрасположенность к манипулированию.
11. Психоанализ — как эффективная методика манипулирования. Модель психики по Фрейду.
Часть 2.
12. Тайные желания индивида.
а) Необузданность инстинктов.
б) Принцип удовольствия.
13. Современные средства манипулирования.
а) Телевидение.
б) Манипулирование посредством СМИ.
14. Законы массовой психологии на службе манипуляторов.
а) Внушение и заразительность.
б) Влюбленность и либидо.
в) Толпа и масса.
г) ИдеИдентификация — как предпосылка подчинения.
д) Гипноз.
15.Архетипическая составляющая массообразования. (Масса — как первобытная орда.)
Часть 3.
16. Идеологическая обработка — как неотъемлемая форма успешного управления (манипулирования) массами.
17. Россия. Фактор приверженности страны к использованию манипулятивных методик.
18. Современная ситуация. Следствие и анализ действительности.
19. Список использованных источников.
От автора:
Ситуация происходящая в современной России привносит немало вопросов в умы интеллектуалов, вынужденных наблюдать за перипетиями судьбы отчизны. Действительно, Россия является страной с ярчайшим примером перенесенных последствий от происходивших преобразований. Только в прошлом, XX веке, на долю нашей страны легло множество различных испытаний. Которые она, конечно же, выдержала (а если страна сохранила свой язык и территориальную принадлежность, то уже можно говорить что так). Но и при этом следует заметить, что любые испытания закаляют характер как отдельного индивида в частности, так и всей страны в целом. Как, впрочем, и являются материалом для многочисленных исследований. Что вполне понятно и оправданно. Ведь даже за прошедшие сто лет (с момента первой революции и до сегодняшних дней) по числу произошедших событий и связанных с ними изменений, связанных с воздействием на подсознание путем изменения идеологической составляющей, наша страна вполне уверенно выбивается в лидеры.
Однако рассмотрим последние несколько десятилетий. В исследовании которых, впрочем, мы совсем не можем отказаться от некоторых экскурсов и в историю.
Советская власть, просуществовавшая чуть более 70 лет, наметила определенную составляющую коллективного бессознательного индивидов, населявших некогда великую державу. При этом стало наблюдаться, по мнению современного российского ученого В. Медведева, описанного им в работе «Анализ структур коллективного бессознательного современного российского общества применительно к институту президентской власти», — «…весьма болезненное расслоение психики, типичное для человека переходной эпохи, вынужденного ломать традиционные модели поведения и формы их личностного обоснования. Ценности и идеалы, нормы поведения и идеологические иллюзии отходящей эпохи не могут быть просто отброшены и заменены чем-то новым. Их появление в сфере глубинных мотиваций было далеко не случайным, они эмоционально нагружены опытом наших ранних детских переживаний, связаны с вхождением в этот мир через идентификацию с родителями, через уподобление им. Отказ от непосредственного воспроизведения данных поведенческих стереотипов, вынужденное их вытеснение в область личного бессознательного, куда человек обычно отбрасывает все неприемлемые для современной культуры мысли, побуждения и эмоции, порождает тяжелейший неврозогенный психологический конфликт. Сегодняшняя социально-психологическая ситуация предъявляет россиянину практически невыполнимое требование — отказаться от мира своего собственного детства, мира по-своему прекрасного, гармоничного и целостного, но всем своим содержанием (от детских сказок типа «Золотого ключика» до пионерской ритуалистики) альтернативного требованиям изменившейся культуры.
Последствиями такого принудительного предательства родительской культуры (или же, говоря психоаналитическими терминами, «греха отцеубийства») на уровне личности выступают повышенная тревожность, склонность к истерическим реакциям и паническим состояниям, а на общественном уровне — неустойчивость тенденций социальной динамики, непредсказуемость всплесков массовой деструктивности и податливость массового сознания различного рода маниакальным «измам». Российское общество страдает социально-психологическми расстройством, описанным еще основоположником психоанализа Зигмундом Фрейдом — разрушена преемственность воспроизводства «Сверх-Я» культурного сообщества; т.е. запреты и нормы сложившегося нового общественного устройства, не пропущенные у данного поколения россиян через культуру детства, а напротив — альтернативные ей, теряют личностный характер и становятся чем-то навязываемым извне, чуждым и раздражающим…Тот вариант имперского мифа, в рамках которого осуществлялось в ХХ веке саморегулирование социальной системы в России на протяжении жизни не менее трех поколений (с конца 20-х годов вплоть до августа 1991 года) представляет собой довольно-таки типичное идеологическое образование, поддерживающее стабильность в обществах, в силу ряда обстоятельств не имевших возможности выдержать режим формирования собственной национальной государственности (по отношению к современной России данный режим будет проанализирован ниже). Данный тип социальной мифологии востребуется коллективным бессознательным общества в ситуации кризиса, возникающего в ходе построения национальной модели государственности и связанного со детским страхом одиночества, противопоставления себя через национальную идею всему остальному миру. Страх неизбежно порождает агрессивность, а бегство от пугающей отстраненности от других стран неизбежно приводит к идентификации с ними, к стремлению воссоединиться с ними в некую целостность. Таков социально-психологический исток всех форм имперской идеологии». Далее Медведев дает характеристику имперского мифа: «Имперский миф, — пишет он, — характеризуется следующими особенностями:
• а) В отличие от национального мифа, консолидирующего людей на основании общего прошлого, исторической традиции, он создается вокруг общего будущего, некоей футурологической модели, подлежащей реализации. Ориентация на временную перспективу порождает особую форму идеологии — миф о грядущем всеобщем счастье, требующий от отдельного человека терпения и жертвенности.
• б) Имперский миф всегда глобален, пределы его территориальной и идеологической экспансии ограничиваются лишь рамками земного шара, а зачастую выходят и за его пределы (вспомним хотя бы весьма характерное и дорогостоящее соперничество двух великих имперских проектов ХХ века за право быть первыми на Луне). Глобальность притязаний имперского типа социального устройства определяет и особую сконцентрированность любых форм личностно мотивированной активности на достижении общей цели. Обоснование подобной «одномерности» поведенческих проявлений отдельного человека называется имперской идеей, которая легко выводит его из-под влияния семейных, профессиональных, территориально-групповых и национальных ограничений.
• в) Наличие имперского мифа (характерными, хоть зачастую и атавистическими признаками которого выступают глобусы и птичья символика в государственных гербах) демонстрирует нам текучесть, неустойчивость социума, неустоявшийся характер всех его институтов. Долгие годы, пожалуй даже — столетия, символика римских орлов и серпа и молота на фоне земного шара позволяла России экономить на всем «излишнем» типа собственной национальной идеи и собственной национальной государственности. Быть «русским» означало присоединиться к великому походу «из варяг в греки» и изначально среди дружинников Ольгерда, Игоря и Святослава, штурмовавших Царьград и взимавших дань с подвластного им оседлого населения, славян было ничтожное меньшинство. И даже много столетий спустя цвет русского народа (но отнюдь не нации!), его дворянство, строило свои генеалогии исключительно по принципу поиска того, на каком этапе истории их предок — литвин, татарин, шотландский наемник или же эфиопский пленник — примкнул к очередному российскому имперскому проекту. >
• г) Имперский миф вызревает в особого типа семейной среде, даже точнее сказать — вне семейной среды, в атмосфере демонстрируемой нелюбви (материнской депривации) и фрустрированности, т.е. отказа в удовлетворении первичных жизненных потребностей ребенка.
Именно имперское общество породило такое калечащее психику человека, но крайне необходимое для воспроизведения требуемых от личности сверхкомпенсаторной активности и мазохистской жертвенности, социальное изобретение как детские ясли и детские сады. Подробный анализ символики детства человека имперской советской ментальности (сказок, игр, ритуалов детской и подростковой субкультуры), проведенный автором, позволяет выделить следующие характерные особенности культуры детства человека имперского типа:
• 1) Установка на «неистинность отцов». Культивирование ситуации искусственного сиротства порождает психическую неуравновешенность, сверхнапряжение постоянного стремления компенсировать данный пробел поиском идеального Родителя и максимальной жертвенностью при служении связанной с его именем имперской идее. Архетип сиротства, который в условиях функционирования национального мифа становится для ребенка средством идентификации, сращивания со своей национальной принадлежностью, восприятия ее в качестве условия личностности, у человека с имперским типом детства становится поводом уклониться от идентификаций на групповом и национальном уровнях.
• 2) Негативный Эдипов комплекс. Стимулированная культурой детства невозможность самоотождествления себя с родителем своего пола приводит человека имперской культуры к разрушению традиционной модели семьи и досуга, порождает серьезные проблемы в сексуальной сфере, но зато придает невиданный размах сублимационной активности. Для человека, выросшего в культуре имперского мифа психологически комфортными являются все альтернативные семье социальные образования (от трудовых и воинских коллективов до маргинальных и криминальных сообществ), поскольку негативно пережитая в детстве Эдипова ситуация порождает устойчивую тенденцию «бегства из семьи», становящейся «ячейкой общества», т.е. источником поддерживающей социальность тревожности.
• 3) Чрезмерная доза прямого устрашения в культуре детства (начиная с знаменитого: »...Придет серенький Волчок и ухватит за бочок, и утащит во лесок...») и ориентация на агрессивность как средство снятия фобийности. Именно из данного источника вырастает типичное для имперской личности восприятие насилия как обыденной формы социального воздействия и нормы межличностной коммуникации. Поэтому, будучи объединены в массу (на митингах, демонстрациях, съездах и пр.), люди, выросшие под эгидой имперского мифа, востребуют ритуалы нагнетания агрессивности, направленной на созданный идеологией образ Врага, и устрашающие символы (типа серпа и молота, красного знамени, или же — бюста жертвенного агнца-Ильича на фоне кровавой плюшевой скатерти), возвращающие каждого из них в атмосферу собственного детства».
«Имперский миф психологически чрезвычайно комфортен, — продолжает Медведев в своем исследовании, — несет в себе возможность избегания мучительного выбора модели личной самоидентификации, групповой конфронтационной дихотомии по принципу «мы и они», дает ощущение осмысленности и важности любых личных жертв во имя сохранения государственности и систем надличностного властвования. В рамках этого мифа человек легко социализируется, безболезненно входит в состояние «винтика» — функциональной принадлежности системы внешних ему социальных структур, не зависит от сдерживающих социальную динамику групповых и национальных традиций».
Далее Владимир Медведев приводит возможные варианты краха имперского мифа, а также перечисляет основные черты национального мифа, приходящего на смену имперскому:
«Но вечно это компенсаторное социально-психологическое состояние продолжаться не в состоянии, — отмечает ученый. — Крах имперского мифа неизбежно происходит по следующим причинам:
• а) Прохождение оптимума культурной и территориальной экспансии, что неизбежно приводит к чрезмерной унификации имперской идеи и формализации имперской идеологии.
• б) Потеря, вследствие вышесказанного, привлекательности имперского мифа для тех подданных империи, которые в силу тех или иных причин сохранили навыки групповой идентификации и механизмы взросления, опирающиеся на миф неполитического характера (чаще всего — национально-религиозный).
• в) Провал лежащего в основании мифа футурологического прогноза, наличие которого и делает имперский принцип организации общества изначально уязвимым, в отличие от национального, опирающегося на уже случившееся, хотя и часто переписываемое прошлое. Провал этот рано или поздно демонстрирует личности иллюзорность имперской идеологии и принципиальную нереализуемость имперской идеи. Согласно основному закону манипулирования массой людей, эффективность любой имперской идеи обеспечивается футурологическим прогнозом, соотносимым по времени с периодом смены одного поколения другим. И если для первого имперского поколения отказ от имперской идеи невозможен, ибо означает лишение смысла собственной жизни как совокупности обоснованных ею лишений и жертв, то второе, хотя и воспитанное в имперской культуре детства, уже чувствует психологический дискомфорт и отреагирует возникающую тревожность модификациями имперской идеологии (типа хрущевской «оттепели» и горбачевской «перестройки»). Третье же поколение, войдя в активный возраст, отторгает имперскую модель как полностью необоснованную. Таков механизм смерти социальных мифов и потому период продуктивности любого имперского проекта сопоставим с продолжительностью жизни отдельного человека; он не может превысить интервал социальной активности трех человеческих поколений, т.е. 60-75 лет.
• д) Непосредственным поводом для краха имперского мифа в истории всегда было полное истощение (как экономическое, так и психологическое) общества, наступающее вследствие реализованного или же постоянно готовящегося агрессивного импульса.
В советской России имперский социалистический миф, и так уже носивший надрывный, возвратный характер, являвшийся вынужденным наследником когда-то гремевших норманнского, византийского, великоордынского, панславянского и коминтерновского проектов, явно истощился уже К началу70-х годов. Осознание этого породило альтернативные имперские идеи, в частности различного рода вариации «русской идеи» с сохранением имперской идеологии. Одной из самых ярких неоимперских моделей стала теория этногенеза Л.Н.Гумилева, которая попыталась восстановить традиционный тренд Империи на Восток. Усилиями отдела пропаганды и агитации ЦК КПСС и лично т.Яковлева А.Н. данные попытки реанимации имперского мифа были пресечены на корню, что объективно приблизило наступление периода «перестройки», т.е. вступления российского общества в период распада имперской структуры государственности и кризиса соответствующего ей типа психологии людей.
Результатом подобного рода распада в истории всегда было образование на территории бывшей империи ряда национально ориентированных государственных образований. На основе же имперского типа личности, т.е. фактически — душевного калеки, лишенного ряда подлинно человеческих качеств, связанных с групповыми формами самоидентификации, постепенно, через реанимацию семейной религиозности и структур гражданского общества, в противовес подданному формировался гражданин.
Можно даже попытаться перечислить основные отличительные черты национального мифа, естественным образом сменяющего миф имперский, и того типа личности, на который он ориентирован:
• а) Устойчивый приоритет интересов более или менее многочисленной группы людей, связанной единым языком, территорией и исторической традицией перед любыми другими групповыми и межгосударственными интересами.
• б) Стабильность элиты и ориентация взаимоотношений «элита-масса» на традиционную патерналистскую модель властвования, опирающуюся на естественные для любого человека семейные роли и религиозно-культурную традицию.
• в) Воспитание человека в семье в системе устойчивых моделей идентификации, что порождает личность хотя и менее творческую (т.е. невротичную), но зато более защищенную от болезненных последствий невротической тревожности».
Близкие по теме
-
-
Осталось всего: 1
Автор: Сикорский И.А.
Рубрика: Психологические исследования
ISBN: 978-5-8291-3834-9
Год издания: 2022
1 560 р.Купить -
Осталось всего: 2
Автор: Толкачёва О.Н.
Рубрика: Психологические исследования
ISBN: 978-5-00025-231-4
Год издания: 2021
504 р.Купить -
Автор: Ролло Мэй
Рубрика: Общая психология
ISBN: 978-5-4461-1435-1
Год издания: 2021
978 р.Предзаказ -
Осталось всего: 2
Автор: Джонсон С.
Рубрика: Психотерапия, консультации, психоанализ, психокоррекция, психодиагностика
ISBN: 978-5-7312-0339-5
Год издания: 2016
845 р.Купить -
Осталось всего: 2
Автор: Абрахам К., Эдвард Г., Шандор Ф.
Рубрика: Психологические исследования
ISBN: 978-5-89353-265-4
Год издания: 2009
635 р.Купить